О человеке с эгоистическим альтруизмом и его праведном деле

Институт репродуктивной медицины был создан в Киеве в 1994 году на базе «Лаборатории Дахно Лтд», став первым столичным лечебным учреждением, которое занимается проблемами вспомогательных репродуктивных технологий. Инициатором создания

Институт репродуктивной медицины был создан в Киеве в 1994 году на базе «Лаборатории Дахно Лтд», став первым столичным лечебным учреждением, которое занимается проблемами вспомогательных репродуктивных технологий. Инициатором создания клиники, ее идейным вдохновителем и бессменным руководителем является академик Нью-Йоркской академии наук, Украинской академии наук, Международной академии информатизации, заслуженный деятель науки и техники Украины, профессор Федор Власович Дахно. О таких людях говорят, что они обладают искрой Божьей, даром свыше. Безгранично преданный своей профессии Ф. В. Дахно талантлив и умен, энергичен и напорист, приветлив и обаятелен. Именно таким он казался при наших мимолетных встречах на конференциях и симпозиумах, общение же тет-а-тет только подтвердило сложившееся ранее впечатление об этом человеке. В этом материале в одном лице представлен врач и философ, бунтарь и аматор, реалист и романтик. Человек искренний и простой в общении, Федор Власович покорил меня первой же сказанной фразой: «Каждый пациент, который приходит ко мне, на момент разговора становится для меня единственным человеком во Вселенной. Вот сейчас ко мне пришли вы, мы сидим в кабинете, разговариваем, и вы — одна во всей Вселенной, больше никого не существует. Вы уйдете, сюда зайдет пациент или другой человек, и он будет тем единственным, с кем мы будем решать какие-то вопросы. На мой взгляд, только так врач должен относиться к пациенту».

Федор Власович, но ведь такое отношение врача к пациенту в реальной жизни — большая редкость. К сожалению, часто приходится сталкиваться с ситуациями, когда их отношения иные.

— Условно наших медиков можно разделить на две категории: одни в лечении пациентов преследуют цель добиться желаемого результата, другие — удовлетворить свои амбиции. Если врач думает только о своих амбициях, это страшно. В первую очередь, он должен думать о пациенте. Почему, когда к нам приходит пациент, мы обследуем его, при необходимости просим проконсультировать других специалистов, звоним, договариваемся, а нужно — приглашаем к себе? Да потому что для меня и моих сотрудников важен каждый конкретный человек. К нам приходят пары, которых, простите, отфутболивали к одному, другому, третьему специалисту. В результате они попадают к нам на грани психологического срыва, доведенные до полного отчаяния безразличием людей в белых халатах. Меня самого это приводит в отчаяние. Но знаете, как говорится, есть люди хорошие, а есть разные. Это выражение вполне применимо и к представителям нашей профессии.

Скажите, пожалуйста, к каким специалистам следует обращаться для выяснения причин бесплодия?

— Поскольку почти в 40% случаев причинами бесплодия являются заболевания обоих супругов, то супружеская пара обязательно должна обследоваться у гинеколога и андролога, чтобы наметить общий план обследования, последовательность диагностических процедур. В ряде случаев необходимы консультации терапевта, эндокринолога, сексопатолога.

Начинать обследование следует, если в течение года супруги жили без контрацепции, и женщине не удалось забеременеть. Обследование при бесплодии всегда рассматривается, как «парный пациент», — в нем принимают участие и муж, и жена. Вы, наверное, знаете, что человек не относится к высокоплодовитым живым существам. По статистике, 25% женщин беременеют сразу после начала половой жизни без применения противозачаточных средств; до 63% — при регулярной половой жизни в течение шести месяцев; до 80% — через 10-12 месяцев; около 20% женщин при регулярной половой жизни нуждаются в квалифицированной помощи врача.

Наша справка. Согласно классификации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), различают 16 причин бесплодия у мужчин и 22 причины бесплодия у женщин. Мужской фактор считается причиной бесплодного брака в том случае, если женщина здорова, а у мужчины имеются нарушение оплодотворяющей способности спермы, патология сексуальной или эякуляторной функций. Мужское бесплодие — причина около 30% бесплодных браков. Если есть те или иные заболевания у женщины, говорят о женском бесплодии (30%). Эндокринная форма женского бесплодия диагностируется в том случае, если нарушен гормональный механизм регуляции функции яичников, обнаружены отсутствие или непроходимость маточных труб — это причины трубной формы бесплодия.

У 3% супружеских пар с нормальной репродуктивной функцией бесплодие может быть обусловлено иммунологической несовместимостью, когда в организме женщины вырабатываются антитела, которые инактивируют сперму партнера. Наконец, бесплодие может иметь место и среди совершенно здоровых и хорошо совместимых супружеских пар — это случаи так называемого необъяснимого, или идиопатического бесплодия.

Федор Власович, когда в вашу клинику на консультацию приходят супруги, какие проблемы вы решаете в первую очередь?

— Мы сразу отвечаем на несколько вопросов. Прежде всего, имеются ли показания к тому, чтобы мы вмешались в приватную жизнь супружеской пары? Конечно, есть: в течение стольких-то лет совместной жизни у них нет детей. Есть ли противопоказания к зачатию ребенка? Да, есть. У жены тяжелая форма диабета, кардиальная или другая серьезная соматическая патология, или она перенесла операцию. Был, например, такой случай. К нам обратилась женщина 32 лет, муж у нее — иностранец, у них счастливый брак, но 5 лет назад она перенесла операцию, ей удалили оба яичника, и детей нет. В 1995 году в нашей клинике мы добились такого результата — родился первый в Украине ребенок у женщины с удаленными яичниками. Это очень сложная, многоступенчатая процедура. И, поверьте, это уже не просто репродуктивная медицина, это суперфантастическая часть репродуктивной медицины! Эксклюзив! Позже у нас еще было несколько таких случаев, каждый из которых — запоминающийся.

Говоря о каком-то конкретном случае, имевшем место в стенах клиники, профессор Дахно не устает повторять: «Ключевую роль в этом процессе сыграл не я лично и даже не коллектив в целом. Контроль за лечением этой женщины проводила наш прекрасный специалист, гинеколог-эндокринолог Вера Юрьевна Сиренко. Если бы не она…». Такими же незаменимыми в других ситуациях были, с его слов, гинекологи-эндокринологи Антонина Васильевна Сидорова, Ирина Яковлевна Кононенко, Галина Владимировна Стрелко. В клинике работают эмбриологи, генетики, криобиолог, андролог — и все прекрасно знают свое дело.

Наверное, спрашивать, довольны ли вы своим коллективом, уже не стоит. Но все-таки…

— Я не просто доволен коллективом, я в восторге от своих сотрудников. Каждого из них я ценю намного больше, чем себя, потому что они достойны этого. И знаете, я все время беспокоюсь о том, чтобы соответствовать им по уровню знаний. Каждый день мы проводим планерки, разбираем отдельные случаи, нередко сталкиваемся с нетрадиционными ситуациями. Так вот, я точно знаю, если я не разбираюсь в том или ином вопросе, я не имею права быть руководителем. Я должен стремиться знать все. А разбираться можно только в одном случае: если придерживаться тактики, которую в свое время предложил чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. Он сказал так: «Стать чемпионом мира несложно, но поддерживать статус чемпиона можно только в том случае, если постоянно выигрывать. Иначе ты — не чемпион». Вот так и я постоянно должен быть в форме. Поэтому все выходные просиживаю за компьютером, черпаю новую информацию из интернета, вчера, например, просидел до двух часов ночи. Благо, я достаточно свободно владею английским языком, что помогает быть в курсе последних событий.

В освоении и внедрении в медицинскую практику вспомогательных репродуктивных технологий вы по праву считаетесь пионером?

— Я приведу один из числа самых фантастических случаев, которые просто врезаются в память. В 1993 году в нашу клинику обратилась супружеская пара. Когда они прошли обследование, оказалось, что муж не способен зачать ребенка. Мы пробовали лечить их разными препаратами, использовали несколько репродуктивных программ — результата никакого. И вот я в 1994 году на одном из международных конгрессов узнаю, что два года назад родился первый ребенок в мире после процедуры ICSI: введения одного сперматозоида с помощью специальных микроманипуляторов и приспособлений в цитоплазму яйцеклетки.

Конечно, я загорелся внедрить эту методику в Украине. Но купить оборудование в то время было невозможно, это был абсолютно неподъемный груз. Тогда я договорился с нашими инженерами, и они с зарубежных образцов скопировали нужное оборудование. Параллельно я отправил за рубеж на стажировку молодого специалиста, который только окончил университет, осваивать эту технологию, потом брал его с собой в Рим на конгресс. И, в конце концов, мы добились результата — спустя четыре года после обращения к нам женщина родила первого в Украине ребенка после ICSI. Сейчас эта методика используется почти в каждом центре, проблем с закупкой оборудования нет, позволяли бы только финансовые возможности. Все стало проще и доступнее. Быть пионером намного сложнее (смеется).

Достижения Института репродуктивной медицины

1984 г. — впервые в Украине оплодотворена женская яйцеклетка in vitro.

1991 г. — рождение первого ребенка в Украине после оплодотворения in vitro.

1993 г. — рождение первого ребенка в Украине после директной интраперитонеальной инсеминации.

1995 г. — рождение первого ребенка в Украине у женщины с удаленными яичниками.

1997 г. — рождение первого ребенка в Украине по методике ICSI.

То, что в вашем Институте используются самые современные репродуктивные технологии, есть необходимое оборудование, медикаменты, — результат ваших личных контактов с зарубежными коллегами?

— Нет, я не могу сказать, что это только мои личные контакты, однако связи, безусловно, мне помогают. Я — член Научного совета Европейского общества репродукции человека и эмбриологии (ESHRE), Ассоциации частных клиник и лабораторий по дополнительным репродуктивным технологиям (APART), Американского общества репродуктивной медицины (ASRM). Это открывает передо мной большие возможности, в первую очередь, в плане доступа к свежей информации.

Мы не хуже других, правильно я вас понимаю?

— Конечно. Вы правы, говоря о том, что в нашем Институте применяются самые современные методики: IVF — оплодотворение в пробирке, методика, которая используется практически при всех формах бесплодия; ICSI — введение одного спермия в яйцеклетку при выраженной патоспермии у мужчины; донация ооцитов — у женщин старше 40 лет, а также при отсутствии или выпадении функции яичников, наличии генетических заболеваний; суррогатное или заместительное материнство, программа, которая дает возможность иметь ребенка, если женщина самостоятельно не может выносить беременность; криоконсервирование — замораживание спермиев, ооцитов, эмбрионов. Я должен сказать, так сложилась судьба, что я стал первым, кто в репродуктивной медицине получил реальные результаты. Этим можно гордиться.

Кстати, часто ли приходится отвечать на вопрос о полноценности детей, «зачатых в пробирке»?

— Да, пациентов волнует этот вопрос. Могу сказать, что в мире насчитывается более миллиона детей, которые родились благодаря этим способам, и частота врожденных аномалий у них не превышает частоты осложнений у детей, зачатых обычным путем. Кроме того, с помощью оплодотворения in vitro можно свести к минимуму рождение детей с генетическими заболеваниями, это — результат тщательного обследования родителей до зачатия.

Наша справка. По оценкам ВОЗ, от 60 до 80 миллионов пар в мире страдают бесплодием, от 2 до 10% пар не могут зачать ребенка естественным путем, а еще 10-25% иметь больше одного ребенка. Каждая шестая пара обращается за помощью к специалистам по лечению бесплодия, чтобы родить ребенка. Эта помощь может ограничиваться обычной врачебной консультацией или включать в себя лечение с оплодотворением in vitro.

Диагноз бесплодия не означает, что пара не может иметь детей. Часто это — трудности, преодолеть которые в значительной степени помогает лечение.

Сколько же детей уже родилось, благодаря вам, сколько раз вы уже стали «отцом»?

— Я не отец, скорее, дед. Слово «отец» в данном контексте стараюсь вообще не употреблять, поскольку наши дети имеют своих генетических родителей, дедушек и бабушек. В год рождается около двухсот детей, их уже больше двух тысяч, но специального учета я не веду. Что такое цифра? Сравните — 10 и 1000 — это много или мало? Если говорить о заработной плате в 10 долларов, это мало. Зарплата в 1000 гривен маловата, но чуть лучше. Так что к цифрам можно по-разному относиться, это — не показатель, главный показатель — счастье семьи.

Федор Власович, говоря о лечении бесплодия, нельзя не затронуть финансовой стороны проблемы. Понятно, что в вашу клинику обращаются семьи разного достатка и вопрос оплаты для многих стоит очень остро. Как решается он в настоящее время?

— К сожалению, этот вопрос остается самым насущным. Возможность оплатить такое лечение есть не у всех, медицину продолжают относить к сфере услуг, что, по моему глубокому убеждению, просто преступно и непорядочно. Мы, врачи, производим здоровье, наша же продукция вообще уникальна — это дитя. Разве же это услуга? Люди добрые, пожалейте совесть человеческую, разум человеческий, человеческое эго! Разве врачи, которые помогают появиться на свет долгожданному ребенку, предоставляют услугу? Да рождение первого ребенка с применением высоких репродуктивных технологий — это прорыв в медицине, явление, которое перевернуло наше представление о том, что мы можем. Человек может очень многое. Медицина развивается огромными темпами, и то, что было раньше за десятью замками, было абсолютно недоступно, сегодня стало доступным.

Если говорить о ценах, то они, конечно, у нас ниже по сравнению с Францией, Германией, Израилем, другими развитыми странами за счет нищенской заработной платы наших сотрудников, хотя мы используем не похожее, а точно такое же оборудование — те же приборы, реактивы, медикаменты, которые применяются в лучших зарубежных клиниках. Сегодня наш Институт имеет возможность закупать немецкий препарат непосредственно от производителя, без наценки. Это выгодно, в первую очередь нашим пациентам.

Несколько снизить стоимость лечения для пациентов помогает и внедрение новых методик. Например, мы закупили оборудование для криоконсервации эмбрионов. Я считаю, это мой огромный успех, моя сбывшаяся мечта, которой я «болел» с 1983 года, когда еще работал у Валентина Ивановича Грищенко в Институте криобиологии, где мы создали группу низкотемпературной консервации репродуктивных клеток и эмбрионов, а потом и отдел репродукции человека. Я читал, что в 80-е годы зарубежным специалистам удалось успешно консервировать яйцеклетку, потом оплодотворить ее и получить ребенка. Тогда это казалось фантастикой, которой в настоящее время занимаемся мы, у нас уже родились 2 детей, более 20 женщин находятся в положении, беременность прогрессирует.

Криоконсервирование дало возможность нам пойти по такому пути. Пациенты изначально оплачивают полную программу. Если мы, к примеру, берем 15 яйцеклеток, из которых, как правило, может развиться 10-12 эмбрионов, мы сначала переносим только 2 из них, а оставшиеся делим на 2. Практика показывает, что перенос 3-4 эмбрионов не улучшает результата, однако дает многоплодные беременности, что я расцениваю как осложнение. Если эмбрионы не приживаются, у нас остается 10, из них 2 мы размораживаем: если они очень хорошие, то переносим, если чем-то они нам не нравятся, берем другую пару. Если беременность получилась, остальные эмбрионы остаются в резерве, нет — мы повторяем процедуру в третий раз. Все зависит от физиологических возможностей женщины. Так вот, если проводится три трансфера, то сумма, которую заплатила пациентка, делится на три и составляет треть или чуть больше первоначальной стоимости. Таким образом, мы значительно удешевляем процесс.

Конечно, великое дело, что мы находимся на территории огромного лечебного объединения — Киевской областной клинической больницы. Девиз нашего Института: «take home baby», что означает «женщина, которая пришла сюда с проблемой, должна уйти с ребенком». И вот для того, чтобы это произошло, у нас есть все: поликлиника, где женщина, если мы достигли беременности, проходит обследование и наблюдается; роддом, где она рожает; стационар. Мы вместе делаем одно дело. И я глубоко уверен, что рано или поздно наше государство придет к тому, что программы репродуктивной медицины будут полностью оплачиваться.

Вас поддерживают органы власти?

— Я нашим органам власти хотел бы поклониться низко в ноги за то, что они меня не трогают. Мне никто не помогает, но и не сильно мешает, только иногда и чуть-чуть. Я не могу сказать точно, не имею статистических данных, но мне кажется, что сейчас мы имеем меньше 46 миллионов населения, тогда как в эру независимости мы вступили с населением 52 миллиона. Куда исчезли 6 миллионов человек? Все очень просто: в Украине родилось на 6 миллионов населения меньше, чем умерло. И этот процесс, поверьте, безостановочный. То же самое мы наблюдаем и в других странах — во Франции, Германии, США.

Однако там государство не остается в стороне. Во Франции, например, государство полностью оплачивает четыре репродуктивные программы, в Израиле — все программы, а их около тридцати, полностью до рождения двух детей. В Венгрии на одну репродуктивную программу каждой супружеской паре выделяется по 1300 долларов.

Поднимался ли у нас такой вопрос на государственном уровне?

— Я часто выступаю с предложением, чтобы хотя бы какую-то часть оплаты репродуктивных программ наше государство брало на себя. В свое время Нина Григорьевна Гойда активно поддержала эту идею, но дискуссия продолжается, и ничего конкретного в этом направлении пока не сделано.

Стоимость одной попытки оплодотворения in vitro или ICSI составляет в пределах двух тысяч долларов. Это — дорогостоящая процедура, потому что мы, к сожалению, абсолютно все вынуждены закупать за рубежом, у нас производство не налажено, а если что-то и производится, то качество оборудования или реактивов не позволяет их использовать.

Вообще этот вопрос должен подниматься с разных точек зрения. Ведь, по сути, женщина, которая не может иметь ребенка — социальный инвалид. Бесплодие — это социальная инвалидность. И государство берет деньги за то, что этот человек обратился за помощью! Мне кажется, это надругательство над ним. Нельзя так поступать, нельзя зарабатывать деньги на человеческом горе. Каким образом их можно заработать, это не моя проблема, есть кому ее решать. Но, как врач, у меня болит душа за то, что супружеские пары приходят к нам с болью, с криком души — помогите, а мы им можем помочь, только если у них есть средства для оплаты лечения.

Буквально перед вашим приходом я отдал сотрудникам ответ на письмо, которое пришло из одного села Винницкой области. Молодая женщина пишет, что прожили с мужем 7 лет, детей нет, диагноз «поликистоз яичников», женщине предлагают операцию. Она обратилась в нашу клинику за советом, хотя возможности оплатить лечение эти люди не имеют. Что мне, как врачу, прикажете делать? Дело в том, что у нас есть методики, которые позволяют обойтись при таком диагнозе без операции, а в мире, кстати, вообще врачи ставят вопрос о том, чтобы оперировать на яичниках только в случае злокачественного новообразования. Я написал ответ, приезжайте к нам на консультацию, возможно, мы сможем использовать самую простую и недорогостоящую методику, и проблема будет решена.

Такие письма к нам приходят ежедневно. И поверьте, каждая такая просьба трогает душу. Я не знаю, насколько патетично это звучит, но к человеческой боли привыкнуть нельзя. Боль каждого человека бередит душу, как своя собственная. Потому что профессия врача — немного самоедская. Особенно с возрастом, накопленными знаниями, приобретенным опытом у каждого врача развивается комплекс эгоистического альтруизма. Я получаю максимум удовольствия, когда могу оказать больному полноценную помощь. Это не значит, что я отдаю, не получая ничего взамен, нет. Я — эгоист. Я отдаю, получая в обмен результат, добиваясь успеха в лечении. Это — эгоизм и альтруизм в отдельности, это — логически связанные понятия. Я хочу, чтобы мне было приятно, а мне приятно только тогда, когда я достигаю результата.

Сегодня профессор Дахно «болеет» новыми идеями. Очередной вопрос — репродуктивное клонирование человека. К этому он относится очень серьезно и ответственно. Да, пока наука не готова к клонированию человека, но научный поиск вести надо, в этом он абсолютно уверен. Идеи, которые пока находятся за гранью восприятия разумом, имеют право на существование. «У меня недавно состоялся разговор с одним из представителей власти, — рассказывает Ф. В. Дахно, — который сказал, что в Верховной Раде встал вопрос о запрете клонирования человека. Но точно так же можно принять решение запретить мне мыслить, но это не означает, что я последую такому решению. Запретить думать человеку невозможно. Он будет пусть мысленно, но идти вперед, на то он и человек. Речь не идет о том, чтобы что-то делать незаконно. Речь идет о том, что человеческая мысль должна работать, должен вестись поиск. Уверен, рано или поздно, человечество воплотит эту идею в жизнь».

Как насчет того, чтобы и в этом направлении стать пионером?

— Не получится. Я прекрасно понимаю, что сегодня можно быть только лучшим, дважды стать первым нельзя.